Тени сумерек - Страница 284

284

Гили перевел дыхание и увидел, что стрелы первого ряда уже сделали свое дело.

Там, где вчера ночью было разлито каменное масло, оно пропитало мягкую подложку, которая всегда появляется на вересковом поле, где год за годом вереск роняет листья на протяжении десятилетий. Это были широкие пятна, и они полыхнули кострами, когда огненные стрелы попали в землю. Пламя охватило вереск, сухие листья и соцветия передавали его от куста к кусту, а дорожки каменного масла уходили под ноги морготова войска, и за какие-то мгновения черные оказались в огне.

Гили поджег еще один ряд стрел, и перестал — это было уже не нужно. Теперь стреляли простыми болтами, и Гили, схватив свой самострел, заряжал и стрелял, потому что глядеть на то, что происходило в огне, было невыносимо. Люди и орки метались, сбивая друг друга с ног, кидались в реку, катались по земле, но это было еще не все…

— Они… Они идут! — крикнул кто-то.

Гили взглянул пристальней — и замер от ужаса. Горящие люди переходили через реку. Они не падали в воду, не пытались сбить с себя огонь — шагали напрямик, на береново войско, с обнаженными мечами, и пламя на них было — как парчовые ризы утренних облаков. Они переступали через тех, кто спасался в воде, если им мешали — прикалывали короткими, точными движениями клинков — и шли дальше.

— Демоны! — в страхе крикнул кто-то из бретильских драконов. — Раугрим! Демоны идут!!!

Гили услышал позади себя топот копыт и увидел, что несколько сотен Драконов спасаются бегством.

— Стойте! — заорал Брандир. — Стойте, трусы!

Но сам он был бледен, как беленая холстина.

— В-вереск горит, — челюсти Руско прыгали, когда он обратился к командиру. — Н-нужно уходить… на т-т-тот б-берег…

— Да, — Брандир пошел к своему коню, который уже храпел и вздрагивал при виде близящегося пламени. — Ярну там туго.

Берену действительно приходилось туго. Он и не думал, конечно, что поджог уничтожит морготово войско или обратит его в бегство — это было сделано лишь для того, чтобы расстроить безукоризненные ряды пехотинцев Аст-Ахэ. Наступая косым клином, они проходили любой строй людской пехоты. Удержаться против них могли разве что эльфы.

Цели своей Берен, можно сказать, добился: рыцарям Аст-Ахэ и в самом деле не удалось удержать ровный строй, то и дело переступая через кого-то, катающегося в воде или отпихивая кого-то щитом. Но на этом все хорошее закончилось: увидев, как морготовы воины наступают, охваченные огнем, дортонионские бонды обратились в бегство. Берен, идя к броду, уже через полсотни шагов увидел, что рядом с ним идут только эльфы Элвитиля, да Рандир где-то сзади ревет, раздавая зуботычины: «Куда?! Дерьмо! Трусы! Назад! В бой!», да время от времени кто-то из рыцарей Тьмы валится со стрелой Даэрона в глазу или в горле.

Они сошлись — и Берену пришлось солоно. Рыцари Аст-Ахэ рубились ненамного хуже эльфов, и было их больше. Берен совсем уже простился с жизнью, как вдруг, разбрызгивая воду, и сшибая наступающих, по руслу реки промчался конный отряд. Берен услышал голос Руско, который пел, сбиваясь и захлебываясь, песню о Финголфине, и сердце его снова возрадовалось и ожило. Он подхватил песню, насколько стало дыхания, и продолжал рубиться. Через минуту понял, что стало полегче — справа и слева появились люди, он мог уже перестать, отойти назад, перевести дух. Так он и сделал и, поднявшись на холмик к Даэрону, огляделся.

Устыженные тем, что в бой кинулись мальчишки, самому старшему из которых не было и двадцати, бонды и стрелки вняли призывам Рандира и вернулись к битве. А вот Бретильским Драконам их порыв дался дорого. Рыцари Аст-Ахэ умели сражаться пешими против конного, а Берен мальчишек конному бою не обучал — да и когда было? Поэтому не меньше полусотни из них сейчас истекали кровью в реке. Под другими были убиты кони.

Морготовцы на том берегу тоже слегка пришли в себя. Пламя опало — не настолько, чтобы кто-то решился пересечь полосу горящей земли и прийти на помощь рыцарям Аст-Ахэ, но достаточно, чтобы с правого берега начали стрелять. Орочья банда в беспорядке двигалась вниз по реке, оглашая долину яростными воплями.

— Нимрос! — крикнул Берен, срывая голос.

— Я здесь! — оруженосец, вытирая пот с лица, протолкался к нему. Берен оглядывался, высматривая Гили, и увидел: Бретильские Драконы спешивались и заряжали самострелы, ожидая подходящих орков, и Руско был там. Они заняли неудачное место, и было их всего-то вроде полутора сотен. Два залпа — а потом орки накатят и сомнут пацанов.

Не отдавая приказа, он выдернул рог у Нимроса из рук и протрубил сигнал для Роуэна и Гортона. Потом сунул рог обратно.

— Подведи мне туда коня! — крикнул он, и побежал вниз — собирать всех, кто мог вступить в бой на стороне Бретильских Драконов.

…Бояться было некогда. Гили зарядил, выстрелил, упал на колено, чтобы не попасть под свои же стрелы и, спрятавшись за спиной щитоносца, достал болт самострела и вложил его в желобок, зацепил тетиву пристегнутым к поясу крюком.

Это был последний болт. Руско оглянулся и увидел Хатли, присевшего за его спиной, а через их головы стрелял последний ряд.

— У тебя стрелы есть? — спросил Хатли. Гили качнул головой. — И у меня нет… Слушай… если что… скажи матери… где я…

Первый ряд поднялся, выпрямился, натягивая тетивы и зацепляя их рычагами, вскинул самострелы… Залп! Гили увидел, как несколько бегущих к ним орков упали. Мало, очень мало…

Теперь была его очередь. Он выпрямился, усилием разгибающейся ноги натянул тетиву и зацепил ее рычагом, поднял самострел, прицелился в одного из передних орков и спустил рычаг. Снова падая на колено, успел увидеть, как орк опрокинулся на бегу, точно невидимая веревка дернула его сзади за шею.

284