Тени сумерек - Страница 208

208

Когда Финрод поставил валу на поле «нумен-вала», Гортхауэр почувствовал какой-то подвох. Обычно вала, самая сильная из фигур, оставалась прикрывать башню. Разумно было бы и валу поставить на срединное поле. В крайнем случае — на краешек поля «формен», где она могла бы одновременно угрожать башне Гортхауэра.

Сам он решил не рисковать и поставил валу в сильную позицию: на поле «формен», но почти на границе с серединным полем, в квадрат «харма».

Пришла очередь истара. Финрод поставил своего на поле «ромен-ламбэ». Гортхауэр не верил своим глазам. И вала, и истар в такой дали от башни? В этом должна быть какая-то эльфийская хитрость. Ну что ж, пусть Финрод не расстраивается, если перехитрит сам себя — Гортхауэр поставил истара на срединное поле, в квадрат «орэ», настолько близко к башне Финрода, насколько это позволяли правила, запрещающие ставить фигуру так, чтобы башню можно было взять первым же ходом.

Своего арана Финрод поставил на поле «хьярмен-тинко», чем окончательно сбил Гортхауэра с толку. Нет, это ловушка: Финрод не может быть настолько плохим игроком… Гортхауэр решил не ловиться на такие странные подначки, следовать своим замыслам. Темный король пошел на поле «нумен-вилья».

— Согласись, игра в «башни», пусть даже с врагом, куда интереснее, чем созерцание прошлого. Или ты не согласен с этим?

Финрод выставил следующую фигуру — рохира. Гортхауэр понял, что один из них не в своем уме. И понял, кто именно.

Позиция рохира была слабой. С таких позиций начинают ученики. Им кажется, что это очень дерзкий и умный замысел — выставить рохира поблизости от вражеской башни. Рохир действительно фигура подвижная, хоть и легкая, но башню он в одиночку не берет; только вместе с королем или нэрвен. Лишь вала и истар могут взять башню без поддержки — поэтому плохие игроки первым делом стремятся лишить противника сильных фигур. Конечно, разменивают на валу и истара всех, кроме рохира и нэрвен… И наблюдают — а больше им ничего не остается — как вражеские рыцарь, дева и король берут их башни…

— Эй, — обратился он к слуге, отправляя своего рохира на «ромен-нолдо» — блокировать белого истара. — Принеси вина.

И уже не удивился, когда Финрод поставил последнюю фигуру — нэрвен — на поле «хьярмен-алда». Видимо, так выразилась его воля к гибели.

Свою нэрвен Гортхауэр поставил на поле «формен-андо» — сковывать действия вражеского рохира. Позиция была закончена.

Слуга принес узкогорлый кувшинчик с вином и пару кубков, поставил перед игроками. Гортхауэр пригубил вино и откинулся на спинку кресла с кубком в руке.

Вечерний свет за окном угасал. Сумерки заливали комнату. Слуга, мягко ступая, принес и поставил рядом со столиком подсвечник. Для его глаз было уже слишком темно, но игроки, похоже, не особенно нуждались в свете — ни Повелитель, ни этот эльф, лицо которого слуга, несмотря на сумрак, видел так отчетливо, словно оно светилось само по себе. Глаза эльфа тоже светились — опасным белым огнем. Но Гортхауэр сделал небрежный жест, свечи разом вспыхнули, и наваждение пропало.

Финрод сделал ход. Белый король переместился на поле «сулэ». Гортхауэр усмехнулся: король в одиночку не бьет истара… Потом бросил на доску еще один взгляд, и рука его застыла в воздухе.

Проклятье! Ведь «башня» — тоже фигура, и король вблизи башни вполне может угрожать истару… Можно было бы отступить на поле «ламбэ», попутно убив белого истара, но это значило неминуемо подставиться под валу. Неужели Финрод хочет разменять «истар-истар»? И впрямь, замашки новичка…

— Между прочим, о том, что Берен на нашей стороне, уже известно по всему Дортониону, — заметил Гортхауэр, отставляя кубок.

Он следил за лицом Финрода. Оно не менялось. Казалось, эльфа полностью занимает игра. Для него словно не существовали ни свечи, ни кубок с вином — только доска, только судьба ониксовых и агатовых фигурок, которая сейчас была в руках игроков.

Белый вала убрал черного короля. Ах так, сказал себе Гортхауэр, и следующим ходом все-таки снес истара. Финрод передвинул своего короля на поле «эссе». Рохир его теперь не брал, брал истар, но это значило, что следующим ходом истара возле башни возьмет вражеский рохир. Терять истара в обмен на короля не хотелось.

Гортхауэр понял свою ошибку. Слабая позиция башни Финрода усиливала его фигуры, а это требовало от него наступательной, горячей игры. И такой же игры — от противника.

Гортхауэр пустил в ход истара и под прикрытием валы снял белого короля с доски.

— Угроза башне, — улыбнулся Гортхауэр.

Финрод двинул вперед нэрвен. Снес темного рохира и…

Истар оказался под угрозой с двух сторон: светлый рохир и нэрвен вблизи башни. И Гортхауэр, что самое обидное, ничего не мог поделать: если бы своим валой он забрал рохира, то следующим ходом своего валы Финрод разбил бы его валу, а на втором ходу — взял башню — ведь вала берет башню в одиночку, если остается в ближнем поле на протяжении двух ходов.

Гортхауэру пришлось смириться с жертвой истара.

— Давно не играл я со столь достойным противником, — сказал он. — Молва права — ты искусен не только в чарах, но и в «башнях», Ваятель.

Гортхауэр вывел нэрвен в поле «нгвалмэ». Теперь подход к его башне был прочно запечатан. Как же будет ходить Финрод, у которого остались вала, рохир и нэрвен?

Финрод переместил валу на поле «сулэ». Теперь, если бы вала Гортхауэра попытался взять его рохира и башню, ему пришлось бы сначала снести белого валу.

— Я все хотел узнать, — сказал он, выкраивая себе время подумать. — На что же вы рассчитывали? Допустим невозможное: тебе удалось меня победить… Нет, допустим еще более невозможное: я не заметил вашего отряда и пропустил вас на север. Вот вы приходите в Твердыню. Что дальше?

208