Тени сумерек - Страница 201

201

Орки поняли, что возмездия не получится и унесли зарубленного командира.

— Господин, — севшим голосом спросил северянин. — Как так вышло, что он…

— Гортхауэр, Повелитель воинов, взял его на службу, и хватит об этом.

Первым явился коморник, и Илльо поначалу велел показать все прибыточные записи, потом все расходные, потом отчитаться в них, а уж на после он отложил осмотр кладовых. Начали по одному стягиваться командиры.

— Все здесь? — спросил Илльо.

— Все, кроме одного.

— А где он?

— Под виселицей, — мрачно ответил кто-то.

— Отвязать и привести сюда, — скомандовал Илльо. — Если его вина велика, наказание мы потом возобновим.

Рыжий оказался ранкаром стрелков. На ногах он держался нетвердо, но все-таки держался, и сесть ему Илльо не позволил.

— Сейчас, — сказал он, — вы соберете свои отряды при полном оружии и доспехе. Я желаю знать, как скоро это будет сделано. Идите.

Когда все разбежались, Илльо взял коморника чуть ли не за шиворот и поволок его осматривать погреб с запасами. Айкъет'таэро, Берен и Тхуринэйтель пошли следом.

Илльо обнаружил большую недостачу в солонине, прель в сухарях и горохе и гниль в соленой рыбе. Капусты, меда и яблок, предписанных в прибыточной записи, не было вовсе. Коморник плакался, что в записях это есть, а на деле не привезли. Илльо спросил, отчего он не жаловался по начальству, и услышал в ответ, что некому жаловаться, поскольку как раз начальство-то все и разворовало. Илльо взял коморника за бороду и несколько раз ткнул лицом в прелый горох, а потом запер в погребе и пошел на поле, где построили солдат. Дорогой, проходя мимо котлов, где варилась солдатская еда, он сунул нос в один из них и тут же зажал его. Берен, понюхав в свою очередь, сказал, что если уж тут взялись варить с кашей онучи, то надобно брать не прошлогодние, а третьего года: прошлогодние недостаточно сальны. Кухарь пожал плечами — видно, что-то в этом духе ему говорили по семь раз на дню.

Построенное знамя выглядело лучше, чем Илльо ожидал. Вот только доспехи были не у всех.

— Не привезли сколько надобно, — ответил командир на вопрос лорда-наместника. Илльо даже не стал спрашивать, отчего он не жаловался по начальству — зато еще один вопрос добавился к списку тех, которые он собирался задать в Бар-эн-Эмин.

— Сколько времени они уже здесь? — спросил он вместо этого.

— Без малого шестьдесят дней.

Встав сбоку от строя, Илльо скомандовал:

— Перед вами враг, наступающий конной лавой. Пятистрельный залп и «изгородь».

В строю началась суета. Как обычно у новичков, копейщики замешкались со щитами и копьями, как обычно, самострелы передавали вразнобой, и вместо пяти страшных волн каленого железа вышла беспорядочная стрельба, длившаяся минуты полторы. За это время воображаемые конники уже смяли и раскрошили копытами весь строй, и лишь когда это произошло, не подозревающие о своей смерти копейщики встали и выставили «изгородь», направив упертые тупым концом в землю копья вперед и вверх и подперев их ногами.

Лишь на левом фланге все сумели сделать вовремя, и то не весь полк, а только один ранк.

— Кто командир? — спросил Илльо.

Командиром оказался тот самый, поротый рыжий. Он подковылял на призыв, опираясь на копье. Кожаный доспех на нем был надет как попало, нигде не застегнут — и даже так причинял сильную боль.

— Как тебя зовут? — спросил Илльо.

— Анардил Фин-Риан, господин.

— За что ты был наказан?

Стрелок опустил глаза.

— Он взывал к демонам, — ответил за него иэро-кано.

— К демонам? — не понял Илльо.

— Я призывал Валар, — признался Фин-Риан.

— Зачем?

— Так сразу и не скажешь… Когда я хочу получше прицелиться, я всегда их призываю… Манвэ, Оромэ и Тулкаса…

— Демонов-убийц, — сплюнул Улад.

— И как, действует? — с неподдельным интересом спросил Илльо.

— Нет… уже, — рыжий опустил голову.

— Ну и дурак же ты, фэрри, — фыркнул Берен. — Зачем тебе получше целиться, ты же будешь стрелять в плотный строй.

— Может, и дурак, — Фин-Риан снова склонил голову. Как бы не потерял сознание, подумал Илльо.

— Возвращайся в свою палатку, ложись и отдыхай, — приказал он, а сам распустил строй, объяснив им, что они после конной атаки мертвы как поленья, и вместе с командирами отправился к палатке.

Итак, лучшего из командиров этого знамени избили едва не до полусмерти, потому что он по привычке призывал Валар. А меж тем в лагерь мог попасть любой встречный-поперечный, кашу варили с гнильцой и к настоящему бою знамя готово не было, хотя прошло две трети срока, отведенного для обучения, и через месяц следовало распускать солдат на зиму по домам. Илльо уже знал, что будет делать.

Остальных командиров он выстирал с песочком. Выбрал сотника, под командой которого служил Фин-Риан и назначил его командиром. Фин-Риана же определил в сотники. Коморнику отдал в подчинение четырех солдат и велел перетрясти все запасы, выбрав и выбросив гнилое. Пообещал, что если во время следующей проверки унюхает онучи в каше — сованием в гнилой горох дело не ограничится. Привязал айкъет'таэро к стремени и пошел так в Бар-эн-Эмин. Там, догадывался он, будет еще больше работы.

Когда они отъехали от лагеря, Берен поднял голову.

— Они узнали меня, — тихо сказал он.

— Да, — Илльо был холоден. У него все не шел из головы раскромсанный, как туша, орк.

— Ты за этим меня и взял с собой. Меня узнали здесь, потом — в Бар-эн-Эмин… Ты будешь таскать меня и по другим лагерям… Потом эти люди на зиму вернутся по домам, и расскажут обо мне всем… Вот стыд…

201